Grasscutter_Resources/Resources/Readable/RU/Book84_RU.txt

Я исходил все улицы Мондштадта вдоль и поперёк.
Полной грудью вдыхал его воздух, преисполненный горя и веселья.
Я видел как аристократов, полных высокомерия,
Так и абсолютно несчастных бедняков.
А мрачные улицы, подобно паучьим сетям, делили их чётко и беспощадно на две далёких друг от друга касты.
Кажется, что в глубине ночи поют колокольцы - но это звенят кандалы, сковавшие дух угнетённых.

Я патрулировал ночные улицы Мондштадта,
На которых мои начальники и сослуживцы однажды кричали:
«Мы звёздные рыцари! Поднимем же головы и отринем страх!
Только мы, под знаменем, сверкающем в звёздном свете, способны защитить Мондштадт!»
Но я не поднял тогда голову к звёздам, не взглянул на знамя,
Я не мог оторвать взгляда от той грязи, что скопилась в потаённых углах улиц.

Обедневшие торговцы беззвучно рыдают.
Старые солдаты испускают тяжкие вздохи,
В мертвенной тишине полночи
Отвергнутая аристократами девчонка взывает к милости Барбатоса.
Горько воет ветер, стучась в ворота собора,
В потоках своих несёт скорбь угнетённых, и стоны их разбиваются о роскошные дворцовые стены.

Каждой матери стон,
Каждого ребёнка плач -
Их достаточно, чтобы пробить самый крепкий щит.
Их достаточно, чтобы согнуть самый острый клинок.

Этот горестный клич вызывает в теле дрожь.
Но в высоких дворцах и замках,
В величественных святилищах, где гуляет западный ветер...
Там стонов бесправных не слышат люди.