Grasscutter_Resources/Resources/Readable/RU/Book428_RU.txt

В то время благословенная земля Валивия была объята дикими позолоченными песками, а один из Архонтов пал. Началась столетняя смута, когда разрозненные смертные народы защищали друг от друга свои земли. Но потом мой повелитель аль-Ахмар и Мудрец Зелёного леса объединили своих подданных и восстановили Райский сад, положив конец междоусобицам.

«Да-да, это ты мне уже рассказывала,
- произнёс юноша довольно нетерпеливым тоном. Он разглядывал повисшую на звёздном небе полную луну и продумывал завтрашний маршрут, изучая расположение созвездий.
Но дух знала, что юноша внимательно слушает её истории. Она самодовольно фыркнула, но тут же отчитала его за столь невежливый ответ:
«Разум у смертных переменчив: в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Откуда же мне знать, слушаешь ты или нет!»

Вернёмся к нашей истории. Если верить траурным песням духов, Сирин была дочерью смертного героя Ормазд-шаха и бессмертной Лилуфар, «Дочери водяной лилии». Она родилась на листе лотоса, окружённая каплями душистой росы. Белый ибис подарил ей своё благословение, кобра завещала ей лазурную жемчужину, и даже могучий гигантский крокодил преклонился перед ней.
Прежде чем отдать свою дочь смертному королю, праматерь Лилуфар подарила ему три пророчества: первое гласило, что Сирин полюбит великого героя, а ребёнок от их союза превзойдёт своего отца; второе гласило, что родственники Сирин встретят тихую и спокойную смерть; а третье - что Сирин одна будет править королевством своего отца.
Затем Лилуфар дала своему смертному возлюбленному три предостережения: первое гласило, что радость их дочери вызовет слёзы у её отца; второе гласило, что после замужества дочери он больше не должен пировать с ней за одним столом; третье гласило, что потомки их дочери навлекут на королевство проклятие.

Однако король лишь посмеялся над её словами.

«А потом он выдал Сирин за героя Парвезравана, тем самым исполнив первое пророчество. Верно?»
- перебил её юноша.

«И да. И нет...»
- дух коснулась пальчиком его носа, и юноша отпрянул назад. Он залился краской, будто испугался, что дух наложит на него какое-то смертельное заклятие. Её очень позабавила такая наивность.

«Когда Сирин немного подросла, пророчества матери превратились для неё в настоящее проклятие. Днями и ночами она ждала и ждала, когда на горизонте появится герой её мечты. Ждала она и дня, когда унаследует королевство своего отца. Прекрасное будущее манило, но никак не хотело наступать.

По правде говоря, брак Сирин с героем Кисрой вовсе не был счастливым. У смертных героев скверный характер: все их помыслы только о власти. Дочь Лилуфар унаследовала от матери гордость бессмертных, и золотая клетка из мнимой любви смертного героя быстро стала ей в тягость. Жизнь, поделённая между очагом и супружеским ложем, не приносила Сирин ни покоя, ни радости. В конце концов пресное существование без капли любви, в которое превратилась жизнь Сирин, породило в её сердце страшную ненависть. Ненависть, подобную той, что заключена в серебряной бутылке.

Позже, в ночь печально известного пиршества, несколько ничтожных рабов (магов Мазандаранского оазиса или неграмотных слуг Феллахина) подмешали в мускусный мёд яд скорпиона и поднесли этот напиток правителю Ормазд-шаху и трёмстам его наследникам. А потом стояли там и смотрели, как королевские особы погружаются в сладкий мертвящий сон без единого сновидения. Они тонули в крови и жире, а из глаз их текли кровавые слёзы...
В эту ночь снами смогли насладиться только Сирин, которую отец не пускал на свои пиршества, и её муж Кисра, невольно ставший соучастником злодеяния.
После новый король казнил убийц, утопив их в бочках с мёдом, и никто не услышал их злобных проклятий, ведь вязкий мёд забил им глотки.
А потоки грязной, кровавой лжи, что хлынули из уст нового короля, постепенно очернили его славное имя...
Так сбылось второе пророчество.

Позже повзрослел и Шируе, сын Парвезравана. Он был окружён любовью и заботой своей матери, однако отец изгнал его из великолепного Гюрабада. Он приказал Шируе скрыть лицо, оседлать быстроногого жеребца и уехать из города как можно дальше, чтобы больше никогда не возвращаться. Несомненно, Парвезраван был очень напуган пророчествами, и этот страх вынудил его решиться на такой отчаянный шаг.
Его слабое место наконец-то дало о себе знать, и Сирин снова предоставился случай для мести.

Однажды ночью она облачилась в одеяния жрицы храма богини Луны, чтобы встретиться со своим сыном, который пришёл в тот храм на ночлег. В густом серебристом свете средь усыпанных росой лилий путнику в маске было дано ложное пророчество:
"Разве не тирания отца сего странника - величайшее его несчастье? О, любимец лунной богини... Твои королевские земли везде, где бы ни сиял лунный свет. Каждое посеянное тобой семя прорастёт и непременно расцветёт. Лунный свет подарил тебе превосходный лук и острый клинок... Так почему же ты позволяешь этому трусу занимать твоё законное место? Встреться лицом к лицу со своей ненавистью и с самим собой. Храбрость направит тебя на истинный путь".
Легенда гласит, что пока Шируе обдумывал слова жрицы, порыв ночного ветра сорвал вуаль, закрывавшую лицо Сирин.
И Шируе увидел знакомый лик. Душу юноши, что скрывал своё лицо за маской, охватили невыносимый страх и стыд. Он в ужасе выбежал из осквернённого храма. Свидетелями тому был насмешливый звон колокольчиков и холодный свет луны.

Дальше всё было довольно скучно: непревзойдённый Парвезраван встретил свою смерть в постели от ножа собственного сына, чьё лицо было укрыто маской. На великолепном ложе, украшенном сапфирами и позолоченными рогами, осталось несмываемое кровавое пятно.
В песнях духов поётся так: "Измену страшную свершив, Шируе в слезах во всём признался матушке своей. Упрёка нет, объятия лишь, та маску отняла и поцелуем наградила. Конец настал его изгнаньям".

Взойдя на престол, Шируе стал мучиться от ночных кошмаров. Пытаясь сбежать от очередного кошмара, он упал в глубокую расщелину, и больше его никто не видел. После из той расщелины хлынула страшная чума, унёсшая жизни половины населения Гюрабада. Оставшись без короля и подданных, королевство окончательно погибло и утонуло в бесконечных песках.
Уцелевшие подданные назвали то бедствие чумой Шируе, проклятием, которое навлёк на своё королевство неудавшийся тиран.

А что до королевы Сирин, третье пророчество Лилуфар исполнилось: вместе со своим сыном Сирин обрела истинную свободу в королевстве, разорённом местью, и превратились они в злых духов, что преследуют тщеславных людей.

Одни говорят, что повелитель аль-Ахмар поймал Сирин и заключил её в прекрасный серебряный сосуд. Другие говорят, будто она до сих пор бродит по пустыне, преследуя зазнавшихся искателей приключений, и неустанно ищет своё родное дитя, навсегда потерянное в тёмном мире...»
- дух гордо улыбнулась, завершая свой рассказ.
Луна висела высоко в небе. В далёкие стародавние времена, когда пустыня ещё не была пустыней, в этот самый час жрицы совершали свои обряды.